МЕФОДИЙ

(Филимонович Максим; † нач. 1690, Москва), еп. Могилёвский, Мстиславский и Оршанский, местоблюститель Западнорусской митрополии в 1661-1668 гг. 23 янв. 1654 г. нежинский протопоп Максим Филимонович во время встречи в Нежине возвращавшихся с Переяславской рады рус. послов совершил в Троицком соборе службу с поминанием царя как нового государя. Занять такой крупный пост в одном из главных центров Левобережья Филимонович мог благодаря близости к могущественному нежинскому полковнику И. Н. Золотаренко. В 1654-1655 гг. священнослужитель участвовал в походе казацкого войска во главе с Золотаренко на пограничные с гетманством земли Великого княжества Литовского. В сент. 1654 г. в царской ставке под Смоленском М. выступил с речью, в к-рой оценил присоединение гетманства к Русскому гос-ву как восстановление разрушенного исторического единства восточнослав. земель и призвал царя собрать их под своей властью. Эта речь была одной из первых попыток осмыслить историческое значение Переяславской рады. В практической деятельности, однако, протопоп следовал указаниям своего патрона. Тогда же он обратился к властям осажденного Могилёва, предлагая им перейти под власть Б. М. Хмельницкого (а не царя). К Филимоновичу, как влиятельному лицу, обращался литов. гетман Я. Радзивилл. 10 июня 1655 г. протопоп Максим присутствовал на приеме у царя в его походной ставке, ему были пожалованы 40 соболей и вручена грамота на с. Ушно в Черниговской земле (ныне Ушня Менского р-на Черниговской обл., Украина). 2 авг. протопоп сообщил царю о взятии Вильно. Участвовал в похоронах Золотаренко, погибшего при осаде Ст. Быхова поздней осенью 1655 г. В дальнейшем поддерживал тесные связи с братом покойного, нежинским полковником В. Н. Золотаренко.

К тому времени, когда умер гетман Б. М. Хмельницкий (1657) и был избран новый гетман И. Е. Выговский, установились прямые контакты протопопа Максима с Москвой, определилось его отношение к состоянию дел на Украине. В письмах к такому близкому к царю человеку, как Ф. М. Ртищев, протопоп подверг резкой критике казацкую верхушку, которая присваивала себе все доходы, собираемые в «войсковом скарбе». Выход нежинский протопоп видел во вмешательстве царской власти, к-рая точно определила бы доход полковников. Перемен хотели многие недовольные, но они стали добиваться этого своими силами, и в такой ситуации Максим стал на сторону Выговского и полковников. Так, он ездил послом от митрополита к главе повстанцев - полтавскому полковнику М. И. Пушкарю с «неблагословением» и требованием прекратить враждебные действия. Весной 1658 г. он поехал в Москву как посол Выговского, добиваясь вмешательства царской власти для прекращения конфликта.

Поведение протопопа Максима изменилось, когда Выговский заключил Гадячский договор о возвращении гетманства в состав Речи Посполитой. Вместе с гетманом на сейм направились митр. Дионисий (Балабан-Тукальский), ряд епископов и архимандритов. Светский патрон Филимоновича, нежинский полковник В. Н. Золотаренко, хотя и неохотно, встал на сторону Выговского и принял участие в начавшейся войне с Россией. Протопоп Максим вел тайную переписку с командующим рус. армией кн. А. Н. Трубецким и киевским воеводой В. Б. Шереметевым. В письмах он утверждал, что на соглашение с Выговским не следует рассчитывать, что тот не имеет поддержки в народе, и призывал к активным боевым действиям. Через Максима Филимоновича поддерживалась связь между Трубецким и русским гарнизоном в Киеве. В значительной мере благодаря протопопу Максиму Нежин стал в кон. авг. 1659 г. одним из первых центров, поднявших восстание против Выговского. В нач. сентября большая делегация во главе с нежинским протопопом известила Трубецкого о присяге царю казаков Черниговского, Нежинского и Переяславского полков. В 1659 г. из Москвы протопопу были отправлены 500 р. соболями и 500 золотых.

Протопоп Максим участвовал в Переяславской раде 1659 г., в кон. 1659 - нач. 1660 г. посетил Москву. Когда весной 1660 г. В. Н. Золотаренко стал главой гетманской делегации на русско-польск. переговорах, Максим Филимонович поддерживал с ним тесные связи. По-видимому, он снабжал полковника утверждениями о том, что Россию и Украину объединяют не только «едина вера и един крест», но и «самое поколение российского прироженья» и что некогда Русь была под властью одного правителя - кн. Владимира.

Важной частью событий, развернувшихся на Украине в 1658 г., стал выезд митр. Дионисия (Балабана-Тукальского) из Киева на земли, находившиеся под властью Речи Посполитой,- в Слуцк, затем в Луцк. Возникла необходимость организации церковного управления на землях, подчинявшихся русской власти. Первоначальным местоблюстителем Киевской митрополии стал Черниговский еп. Лазарь (Баранович), позднее было принято решение поставить на этот пост человека, более тесно связанного с рус. политическими кругами, показавшего свою преданность в сложных ситуациях. Таким человеком в Москве считали Максима Филимоновича. 4 мая 1661 г. митр. Сарский и Подонский Питирим возглавил хиротонию нежинского протопопа, постриженного в монашество с именем Мефодий, на вакантную Могилёвско-Мстиславскую кафедру Киевской митрополии. Затем М. был направлен в Киев как местоблюститель Киевской митрополии. 16 июля 1661 г. Лазарь (Баранович) передал М. имущество митрополичьего дома. Вместе с М. на его содержание царь направил в Киев 6100 р. и соболей на 410 р.

В своей деятельности М. столкнулся с рядом серьезных трудностей. Предпринятые шаги вызвали враждебные действия со стороны митр. Дионисия (Балабана-Тукальского), который поставил на Мстиславскую кафедру архим. Иосифа (Нелюбовича-Тукальского), 3 авг. 1661 г. получившего привилей от кор. Яна Казимира II. Одновременно митр. Дионисий и гетман Ю. Б. Хмельницкий обратились с жалобой к К-польскому патриарху Парфению IV, к-рый, признав Дионисия законным главой Киевской митрополии, предал М. проклятию, как незаконно занявшего Киевскую кафедру с помощью светской власти. Копию патриаршего решения привез в Киев игумен киевского Выдубицкого во имя архангела Михаила монастыря Климент (Старушич).

Авторитетные представители киевского духовенства (напр., Иннокентий (Гизель), архим. Киево-Печерского мон-ря (см. Киево-Печерская лавра)) считали Дионисия (Балабана-Тукальского) своим законным главой. М. был для них человеком со стороны, назначенным без их участия. Он управлял митрополией, опираясь на близких ему протопопов (киевского В. Бабского и нежинского С. Адамовича). Кроме того, в Киеве опасались, что М. не будет отстаивать в Москве автономию Киевской митрополии. Патриаршее проклятие давало законное основание, для того чтобы не подчиняться М. Весной 1663 г. настоятели главных киевских мон-рей обратились к собравшейся в Нежине казацкой раде с заявлением, что они не могут подчиняться М., как находящемуся под патриаршим проклятием и поставленному во епископа без выборов. Они просили казацкую раду ходатайствовать перед царем, чтобы блюстителем митрополии снова стал Лазарь (Баранович).

Прошение на раде в Нежине не рассматривалось. Позднее рус. правительство добилось отмены патриаршего проклятия. Патриарх не только разрешил М. «паки быти в Киеве», но и послал ему посох, мантию и саккос. Вместе с тем во время выборов правобережным духовенством нового митрополита после смерти Дионисия (Балабана-Тукальского) произошел раскол, из 2 избранных митрополитов ни один не получил патриаршего благословения. Тот из кандидатов, кто поддерживал связи с левобережным духовенством,- Иосиф (Нелюбович-Тукальский) - в 1664 г. был арестован польск. властями и неск. лет провел в тюрьме. Левобережному духовенству пришлось искать соглашения с М.

Немногочисленные свидетельства о пастырской деятельности М. относятся прежде всего к Киеву. Здесь по его приказу было разобрано здание кафедрального костела. Одновременно он сумел получить значительные суммы денег для ремонта Софийского собора. Сохранились фрагменты его переписки в связи с этими работами с киевским полковником В. Ф. Дворецким. Продолжало работать училище при Киево-Братском в честь Богоявления монастыре. Его ректор Иоанникий (Галятовский) вступил в конфликт с М. и уехал на Правобережье, новым ректором в 1665 г. стал Варлаам (Ясинский).

Другой проблемой, в решение которой был вовлечен М. в нач. 60-х гг. XVII в., был вопрос о том, кто будет гетманом Левобережной Украины после перехода на сторону Речи Посполитой гетмана Ю. Б. Хмельницкого. Претендентами были переяславский полковник (и наказной гетман) Я. С. Сомко и нежинский полковник В. Н. Золотаренко, бывший патрон М. Первоначально в споре претендентов М. занимал нейтральную позицию, но в февр. 1662 г. в Киеве с участием М. собрались сторонники В. Н. Золотаренко и обратились к царю с просьбой созвать раду для избрания гетмана с участием запорожцев, что было очевидным отступлением от существовавшей практики. Царь ответил согласием и поручил созвать такую раду кн. Г. Г. Ромодановскому. Не дожидаясь этого, Сомко в марте 1662 г. созвал раду в Козельце, на которой был избран гетманом, а М. привел его к присяге. В дальнейшем, однако, и М., и В. Н. Золотаренко утверждали, что Сомко добился такого решения насилием, и обвиняли его в подозрительных контактах с Ю. Б. Хмельницким и татарами. В результате решения этой рады царь не подтвердил. Отношения между Сомко и М. резко ухудшились. Сомко добивался, чтобы кто-нибудь другой стал местоблюстителем митрополии, т. к. М. «смуту учинил и войско его не любят» (АЮЗР. Т. 5. № 56. С. 118).

По-видимому, первоначально предполагалось, что с помощью запорожцев удастся добиться избрания В. Н. Золотаренко, но со временем наметилось сближение между М. и главой Запорожской Сечи кошевым атаманом И. М. Брюховецким. Сохранились письма атамана к М. от апр. 1662 г., содержавшие резкие выпады против казацкой старшины - «панов городовых», которые «землю пустошат» и присваивают себе все доходы. Брюховецкий выражал надежду, что будет «порядок путный и обереженье всякое... а которые под панами полковниками маетности и мельницы есть, и те б доходы чтоб до скарбу войскового шли» (Там же. № 46. С. 101). Он просил М. убедить царя принять соответствующие решения. Эти предложения повторяли мысли, высказанные в письмах М. к Ртищеву, а Брюховецкий казался человеком, способным их осуществить. Одновременно были полностью разорваны отношения с Сомко. Царскому посланцу Ф. А. Лодыженскому М. говорил, что из-за Сомко он не может ехать в Киев и будет ждать созыва новой рады в Гадяче, где собирались запорожцы. В эти годы М. получал значительную финансовую помощь из Москвы: при выезде в Киев - 6100 р., в 1662 г.- 1000 р. на хлеб и 3050 р.

По мере приближения созыва новой рады и с приходом на Левобережье запорожцев произошло объединение разных группировок левобережной старшины, опасавшихся выступления недовольных низов. М. встал на сторону Брюховецкого. В кон. июня 1663 г. рада собралась в Нежине. Здесь после столкновений между сторонниками враждебных группировок победу одержал Брюховецкий, к которому перешли казаки другой стороны. Левобережные старшины - противники Брюховецкого и местоблюстителя были арестованы и казнены. Участие М. в событиях состояло в том, что «за его старанием» Брюховецкому было обеспечено содействие руководивших радой рус. воевод.

После 1663 г. власть М. в левобережной части Киевской митрополии упрочилась. Установились контакты с архимандритом Киево-Печерского мон-ря Иннокентием (Гизелем). В Москве М. говорил, что пришедших из-за Днепра духовных лиц он принимает «по совету» с печерским архимандритом и всем духовенством. В поездке в Москву в 1-й пол. 1665 г. М. сопровождали духовные лица из разных мон-рей Левобережья, он хлопотал о выдаче им «милостыни».

Вместе с тем вскоре после Нежинской рады осложнились отношения между М. и Брюховецким. Связано это было с тем, что М. добивался осуществления задуманных планов, а гетман и окружавшие его новые старшины в этом не были заинтересованы и стремились, как и прежняя элита, облагать население различными поборами в свою пользу. Поэтому гетман всеми способами старался скомпрометировать М. и добивался его удаления. Такие действия, сопровождавшиеся просьбой прислать митрополита из Москвы, были предприняты уже в кон. лета - осенью 1663 г. Во время похода польских войск на Левобережье в 1664 г. гетман обвинил М. в том, что тот хочет сдать Киев полякам. Важной частью политики Брюховецкого стали попытки обложить мещан поборами и ограничить их самоуправление. С этой целью он потребовал передать ему королевские привилеи, в к-рых фиксировались их права на самоуправление. По «совету» М. горожане отказались это сделать, и М. добился решения царя, согласно к-рому привилеи остались у горожан.

Приехав в Москву, в марте 1665 г. М. подал свой проект преобразований в Левобережном гетманстве. Он предлагал, чтобы сбор доходов с мещан осуществляли представители рус. власти. Тогда эти средства пойдут на жалованье казакам и выдачу хлебных запасов рус. войскам и не будут исчезать в карманах казацкой элиты. Рус. воеводы должны обеспечить сбор этих доходов и защищать право мещан на самоуправление. Вместе с тем казаков к уплате налогов принужать не следует. Эти предложения были дальнейшим развитием мыслей М., изложенных ранее в письмах Ртищеву. Они были использованы при составлении нового русско-украинского договора - Московских статей 1665 г. Предложения М. отражали интересы мещан городов Левобережной Украины. Его идеи находят близкую аналогию в пожеланиях, переданных рус. политикам в янв. 1669 г. делегацией мещан Нежина. И после 1665 г. М. продолжал защищать интересы мещан - как отдельных лиц, так и общественного слоя в целом. На переговорах с киевским воеводой Шереметевым он добивался освобождения киевских мещан от постоев и облегчения подводной повинности. Приехав в авг. 1666 г. в Москву, М. обратился с такими предложениями непосредственно к правительству. Он, в частности, предлагал построить для русских гарнизонов особые «городки».

В 1665-1666 гг. М. добивался создания особой Белгородской епархии и своего перевода на эту кафедру, к-рой он мог бы реально управлять, но эти предложения не были приняты.

Находясь осенью 1665 г. в Москве, гетман Брюховецкий снова просил, чтобы «в Киев на митрополию по указу государеву был послан русский святитель из Москвы». На это последовал ответ, что царь «начнет ссылатца о том с Цареградцким патриархом», и М. пока сохранил свой пост. Когда в нач. 1666 г. об этих фактах стало известно в Киеве, это вызвало неприятные объяснения киевского духовенства во главе с М. и с гетманом, и с киевским воеводой Шереметевым. Духовные лица заявляли, что не подчинятся митрополиту, присланному из Москвы, и настаивали на своем праве выбирать митрополита. Киевское духовенство во главе с М. обратилось с таким ходатайством в Москву. Позднее М. сетовал Шереметеву, что его обвиняют в выдвижении предложения о присылке митрополита по совету с гетманом.

К весне 1666 г. обозначилась и другая линия конфликтов. Уже в марте 1666 г. Шереметев сообщал в Москву, что духовенство во главе с М. и мещане «в большом совете и в соединении» выступают против политики гетмана, к-рый отбирает монастырские имения и мещанские мельницы (АЮЗР. Т. 6. № 31. С. 81-82). На этой почве продолжали обостряться отношения между М. и гетманом Брюховецким. Гетман вмешивался в «духовные дела», захватывал церковные земли, не препятствовал разорению церковных имений казаками. М. жаловался Шереметеву на корыстолюбие и жестокость гетмана, к-рый «старшин и казаков по доносу без ссылки карает» и обвиняет духовенство в «неверности» государю (Там же. № 39. С. 99). Гетман со своей стороны снова обвинял М. в контактах с поляками. В Киев был послан дьяк Е. Фролов, чтобы содействовать примирению гетмана с епископом. Однако при встрече М. повторил свои обвинения, а на трапезе в Киево-Печерском монастыре 3 мая по случаю памяти прп. Феодосия в присутствии посланца духовные лица во главе с М. отказались пить за здоровье гетмана, «злодея и недоброхота». С этого времени испортились отношения М. с Шереметевым. Опасаясь серьезных последствий конфликта мещан и духовенства с гетманом, воевода рекомендовал поставить местоблюстителем Лазаря (Барановича).

В кон. июля 1666 г. М. выехал в Москву для участия в Большом Московском Соборе 1666-1667 гг., созванном для суда над патриархом Никоном. Вопрос о положении Киевской митрополии на Соборе не затрагивался, и М. остался на своем посту, участники Собора подтвердили законность его поставления. Вместе с тем ряд его ходатайств не был удовлетворен. В частности, ему было отказано в денежном жалованье и выдаче «соболиной казны» для раздачи нужным людям. В кон. авг.- нач. сент. 1667 г. М. покинул Москву в сильном раздражении.

Во время заседаний Собора в Андрусове в нач. 1667 г. был заключен мирный договор между Россией и Речью Посполитой, и в глазах русских политиков упало значение и М., и гетмана Брюховецкого как лиц, удерживавших Левобережье под рус. властью. Для нового руководителя рус. внешней политики А. Л. Ордина-Нащокина на 1-й план выдвинулись контакты с руководителями Правобережья - гетманом П. Д. Дорошенко и митр. Иосифом (Нелюбовичем-Тукальским), к этому времени освободившимся из тюрьмы. При их содействии Ордин-Нащокин рассчитывал добиться распространения рус. власти на Правобережье. Такая политика создавала угрозу и для Брюховецкого, и для М., тем более что стали быстро налаживаться контакты между митр. Иосифом и левобережным духовенством (особенно тесные связи установились между митрополитом и Иннокентием (Гизелем)). Во время пребывания М. в Москве мн. священников посылали на поставление к митр. Иосифу.

В этих условиях наметилось сближение между Брюховецким и М. Епископ посетил гетмана в Гадяче в кон. нояб. 1667 г., и была достигнута договоренность о браке племянника гетмана с дочерью М. Все это происходило в обстановке, когда население после заключения мира не хотело нести расходы на содержание рус. войск, а левобережная старшина не хотела терять традиц. источники доходов. М. не поехал в Киев и в кон. 1667 - нач. 1668 г. находился в Нежине. Здесь на обеде у протопопа С. Адамовича он с беспокойством говорил о распространившихся слухах, что Ордин-Нащокин идет с войском в Киев, чтобы передать город полякам и что этому надо помешать силой.

В нач. 1668 г. состоялось соглашение Брюховецкого и Дорошенко о совместном выступлении против рус. власти на Левобережье. Впосл. М. обвиняли в том, что он, зная о подготовке восстания, не предупредил об этом рус. власти. В качестве доказательства фигурировало письмо М. Брюховецкому с призывом собрать войско и «с Москвы бояр в малороссийские городы не пущать». Однако оригинал документа не был представлен, а подлинность этого текста М. отрицал. В действительности он вряд ли мог участвовать в соглашении Брюховецкого с Дорошенко, т. к. оно предусматривало переход церковной власти на Левобережье в руки митр. Иосифа (Нелюбовича-Тукальского).

Восстание застало М. в Нежине, откуда, по его словам, казаки отвезли его в имение Ушно под Черниговом. Поведение М. в последующее время также свидетельствует о том, что он не имел отношения к подготовке восстания и связанным с этим планам. Находясь в имении, М. постарался установить контакты с киевским воеводой и просил, чтобы тот «прислал ратных людей и велел его взять в Киев» (АЮЗР. Т. 7. № 36. С. 90). Шереметев направил епископу отписки для пересылки в Москву. Гонец М. с отписками был задержан, и в июле 1668 г. М. был арестован и доставлен в Чернигов.

На Левобережье установилась власть Иосифа (Нелюбовича-Тукальского). Он «наложил клятву» на всех священников, поставленных М., полученные от М. антиминсы сжигали. М. был доставлен в Чигирин, где митрополит приказал снять с него митру и панагию, т. к. он «принял рукоположение от московского митрополита» (Там же. № 31. С. 77). М. был отправлен в ссылку в мон-рь в Умани, откуда он сумел бежать и 4 сент. 1668 г. был в Киеве. Здесь Шереметев провел расследование, записав враждебные по отношению к М. показания киевских духовных лиц (Иннокентия (Гизеля) и др.), было получено от Дорошенко письмо М. Брюховецкому, уличавшее епископа во враждебных намерениях по отношению к России. С этими материалами М. был отправлен в Москву, куда прибыл 25 нояб. 1668 г. Действия противников М. поддержал новый левобережный гетман Д. И. Многогрешный (поставлен гетманом в марте 1669), написавший в Москву, что «нынешняя война уросла за повождением и благословением Мефодия епискупа» (Там же. № 43. С. 118).

К дек. 1668 г. был подготовлен обвинительный акт, дело М. рассматривал «освященный Собор» при участии Александрийского патриарха Паисия. Никаких весомых доказательств вины М. предъявлено не было, последний активно оспаривал обвинения. Решение вопроса было отложено, и пост местоблюстителя оставался незанятым. Положение стало меняться в 1670 г. 29 янв. 1670 г. Многогрешный пожаловал одно из имений М., с. Кладковку, нежинскому протопопу С. Адамовичу, а в июле 1670 г. Лазарь (Баранович) был назначен местоблюстителем Киевской митрополии. М. не подвергся наказаниям и сохранил епископский сан, но должен был жить «под началом» в Новоспасском московском в честь Преображения Господня монастыре «безъисходно». Он сохранил за собой часть владений, одно из своих имений в 1679 г. он дал вкладом в Киево-Братский мон-рь.